Как государство может разрушить экономику
29.01.2009 23:14 Идея "плохого банка" стала одной из центральных в плане
президента США Барака Обамы по спасению экономики США. Попробуем разобраться,
что за ней стоит, а также каковы ее сильные и слабые стороны. Когда в начале 90-х страны Скандинавии и Америка начали
очищать банковскую систему от «плохих» активов, на руку "спасателям" было то,
что банки, с которыми они работали, были либо банкротами, либо принадлежали
государству. Сегодня государство пытается извлечь токсичные активы из банков,
которые, по крайней мере, официально считаются частными и жизнеспособными. И это
является более неоднозначной задачей. Прошлой осенью правительства многих стран вливали
дополнительный капитал в частные банки и взяли на себя гарантии по их долгам,
чтобы предотвратить дальнейшие убытки. Однако последующие потери банков
превысили все мыслимые на тот момент размеры государственной помощи. Некоторым
банкам потребовался дополнительный капитал, и некоторые из них были
национализированы. Более того, бессистемное оказание помощи банковской системе
мешало эффективной алокации частного капитала, который мог быть размыт
неожиданной «помощью» свыше. Сейчас эксперты сходятся во мнении, что необходим
«плохой банк», в котором будут собраны все токсичные активы таким образом, чтобы
«хорошие банки» смогли возобновить кредитование. Идея плохого банка - хорошего банка возникла как минимум в
конце 1980-х гг., когда американский Mellon Bank передал свои просроченные
кредиты и прочие неликвидные активы Grant Street National Bank, который
финансировался, в свою очередь, через эмиссию «мусорных» облигаций. Такое
решение, когда дело обошлось не только малой кровью, но и кровью частной, не
применимо в условиях системного кризиса, когда вся банковская система охвачена
огнем, и частного капитала на всех просто не хватит. В начале 1990-х
правительства Швеции и Финляндии национализировали несколько крупнейших банков и
создали "плохие банки" для некачественных активов. Примерно в то же время в США
был создана Resolution Trust Corporation для продажи займов и обеспечения сотен
разорившихся сберегательных банков. В обоих случаях, объем плохих активов
составлял приблизительно 8% от национального ВВП. В нынешнем кризисе правительства частично адаптировали
практику плохого/хорошего банка. В октябре банк UBS передал в фонд, основанный
центральным банком Швеции, токсичных активов на сумму $60 млрд. США так же
абсорбировала большую часть потерь: на $306 млрд. от Citigroup и на $118 млрд.
от Bank of America. Федеральная резервная система США (главный регулятор
денежно-кредитной политики страны) также создала возможность для банков
избавляться от ценных бумаг, обеспеченных активами (ипотекой, автомобилями,
поступлениями по кредитным картам и т.д.). Великобритания собирается также
подстраховать свои банки на случай дальнейшего ухудшения. Идея у всех этих мер
такая же: изолировать токсичные активы, предоставить частному капиталу
возможность войти в капитал банка, мотивировать банк к прекращению
«складирования» средств и началу осуществления его основной функции –
кредитованию. Одно из условий успеха – необходимость временно прекратить учет
активов по рыночной стоимости. Банки не возобновят кредитование, если будут
считать, что вероятные убытки съедят остаток их капитала. Опасное допущение,
т.к. оно опять порождает асимметрию информации. "Плохой банк" может смягчить опасения инвесторов и
кредиторов, убедив их в том, что проблемные активы будут либо удалены из
системы, либо отражены в балансе так, как они есть на самом деле. Однако и у идеи "плохого банка" есть недостатки. В
частности, необходимость адекватной оценки на балансе проблемных активов
усложняется тем, что не всегда понятно, сколько же должны эти активы стоить
(собственно, поэтому они и проблемные), чтобы продавец и покупатель согласились
на сделку. В начале 1990-х таких проблем не было, т.к. спасаемые банки были либо
банкротами, либо находились под контролем государства. Сегодня, если плохой банк
заплатит за активы больше рыночной стоимости, то это создаст дополнительное
давление на налогоплательщиков, и лишит рынок той прозрачности, в которой он
сейчас так нуждается. Если плохой банк заплатит меньше, то банк-контрагент может
и не согласиться участвовать в спасении. В результате, создание плохого банка
повлечет за собой дополнительные денежные вливания. Однако реализация всех этих мер может оказаться достаточно
трудоемкой и долгой, и может быть прервана в любой момент, потому что рынок
потеряет уверенность. Ведь США отложили свой первоначальный план по выкупу
токсичных активов в прошлом октябре для реализации плана по дополнительным
вливаниям капитала именно потому, что кризис требовал более быстрых мер. Единственной альтернативой идее создания плохого банка
является национализация. Это решение может разом разрубить противоречие между
нежеланием банков кредитовать и желанием регуляторов повысить поток кредитных
средств в системе. Однако национализация несет с собой ог
издержки. В ситуации, когда мир переполнен банковскими активами, которые никому
не нужны, на последующую приватизацию могут уйти годы. А тем временем политики
пытались бы лоббировать кредитование "угодных" отраслей промышленности
(например, автомобилестроение) в ущерб остальной экономике. Политически
мотивированное кредитование выльется в еще большие потери и для общества и для
экономики в целом. Экономисты давно осознали, что банки это уникальные объекты.
Через десятилетия взаимоотношений с домохозяйствами и бизнесом, они обычно (но,
к сожалению, не в последние годы) направляют кредитные средства в наиболее
прибыльные и результативные проекты. Допустив коллапс банковской системы,
правительство разрушит этот критически важный механизм. Как и стран
национализировав банки, оно сделает то же самое. По материалам The
Economist
