Кризис вызвал к жизни силы, способные взорвать существующую кладбищенскую политстабильность
06.02.2009 13:16 Вдруг в прямой эфир пробивается женщина откуда-то из Сибири,
которая говорит, что у них именно сейчас не платят детские пособия, именно
сейчас закрываются предприятия, именно сейчас людям нечем платить за квартиру.
Ведущий сначала явно растерялся, но потом отключил неожиданную женщину, и
депутат несколько поникшим голосом продолжил свое соло. На проходившем в Москве форуме "Россия-2009" тоже были свои
нарушители спокойствия. Известный девелопер Сергей Полонский рвался к микрофону,
чтобы донести до собравшихся мысль о том, что не экономика должна существовать
для банкиров, а совсем наоборот. Эти два случая иллюстрируют главный, пожалуй, вопрос,
обозначившийся за последние месяцы, а именно: за чей счет выходить из кризиса.
Вопрос уже рождает конфликт между различными социальными группами, а российское
государство, похоже, защищает интересы только одной из этих групп. И это явно не
рядовые граждане, которым как раз предложено ужаться – и даже не
предприниматели, занимающиеся реальным бизнесом, будь то хоть строительство,
хоть инновации. Простой факт заключается в том, что антикризисная программа,
в поддержку которой, как нам говорят по телевизору, тысячи выходят на
демонстрации, помогла и помогает исключительно банкирам. В то время как об
остальных категориях населения вспоминают разве что на ток-шоу, банкирам
направляются реальные триллионы рублей. Выступивший на московском форуме помощник президента РФ
Аркадий Дворкович высказался в том смысле, что с самого начала было решено
спасать финансистов, и признал, что расплачиваются за эту поддержку
производители. То, что государство спасает банки за счет остальной
экономики, не удивительно. Удивляет то, что представители этой остальной
экономики, в основной массе, помалкивают. Правда, есть исключения. Так, с
критикой антикризисных действий властей публично и довольно резко выступил
Герман Греф, бывший министр экономического развития, который теперь возглавляет
Сбербанк. Он заявил, что нельзя просто заливать рынок ликвидностью, и дал
понять, что у правительства нет стратегии выхода из кризиса. Это было явно выступление не финансиста, а политика – причем
политика, который ставит вовсе не на банковский сектор. Возможно, это следует
понимать так, что в верхах не все склонны безоговорочно идти на поводу у банков.
Смена политики не может не привести к смене персоналий в правительстве,
заведующих экономическим блоком. Тогда последнее выступление Грефа может быть
заявкой на будущую роль в новом раскладе
сил. Так или иначе, уже видно, что кризис вызвал к жизни силы,
которые способны существенно поколебать, если не взорвать существующую
кладбищенскую политстабильность. Стоит вспомнить, что во Франции 1789 года все тоже
начиналось с финансового кризиса. Когда встал вопрос: кто должен пойти на жертвы
и лишения, привилегированные классы ответили: кто угодно, только не мы. Известна
фраза Марии-Антуанетты по поводу ухудшения положения низов: "Если они не
могут купить хлеба, пусть едят пирожные". Чем это кончилось для французской монархии и лично для
Марии-Антуан
